Есть немного людей, с которыми я дружу, и с этой женщиной я дружу на протяжении лет пятнадцати последних. Дружу один раз в два месяца, иногда и чаще, когда она стрижет или укладывает мою голову. Зовут ее Галя, мастер она классный. За это время она поменяла четыре салона, а я хожу за ней следом.
Галя – очень хороший психолог, наверное, поэтому у нее сумасшедшая клиентская база.
Но она всех знает, помнит по имени и биографии, знает что спросить. Я наблюдала за ее работой каждый раз, когда ждала своей очереди. Хороший добрый человек и прекрасный мастер. Вначале она всегда меня выспрашивала о работе, о детях. Потом постепенно стала рассказывать и сама.Она всегда в курсе моих последних событий, а я стала в курсе ее. Детей у нее нет, один племянник в Америке двенадцать лет, двоюродный брат во Франции с женой, муж армянин, золовка – в подругах. У мужа от первого брака есть взрослый сын, непутевый, как Галя говорит.
Наверное, только после моего развода она все чаще стала говорить о проблемах своего брака. Но деваться ей некуда – живет в доме мужа, на участке золовки, сестра в области, сильно не рыпнешься. То, что он ни разу не пришел к ней в больницу, когда она там чуть коней не привязала, я знала, это было лет пять назад, задело тогда ее очень сильно. Но проглотила и продолжила жить, как ни в чем не бывало.
В прошлый приход она как обычно поспрашивала меня о моих новостях, о Джоне, о детях, и вдруг сказала:
- Я от мужа ушла.
Я онемела от услышанного. Куда ушла, как, что произошло? Все было банально и некрасиво, как некрасиво может быть расставание, когда столько обиды накипело и докипало последние полгода, когда она жила уже на кухне.
Где живешь-то? На квартире. С чем ушла? С двумя чемоданами. В пятьдесят лет жизнь начинается с нуля. Честно, я думала, она вернется. Подумает, что перспектив никаких и вернется.
Нет, она не вернулась. Сейчас делит имущество. Адвокаты, экспертизы, тяжбы. Но даже не про это я хотела сказать. Все, что сейчас она говорит – только о нем. Только о нем. Пусть плохое. Так собаку, которую долго держали на цепи, когда отвязывают, она по-прежнему перемещается вокруг конуры на величину цепи.
Ломать – не строить, душа не болит. Болит, еще как болит. Мы даже не задумываемся о том, как она может болеть, когда будем ломать.
Женщина в подавляющем большинстве случаев является инициатором развода. Даже если вы идете на этот шаг обдуманно, и ваше решение взвешенное, вы не можете представить, сколько вам предстоит сломать. Мы живем, обрастаем связями, дружбами, родственниками, совместным досугом и воспоминаниями. Нам кажется, все так плохо и беспросветно в браке. Но когда мы собственными руками это ломаем, новое не вырастает в одночасье, старое тянет. Происходят подчас занятные метаморфозы – с друзьями, которых знал всю жизнь, с родителями вашими и детьми. Они все втянуты в этот процесс.
Я развелась, когда выросли мои дети. Моему сыну сейчас 23. Но каждый раз, когда я позволяю себе недвусмысленно пройтись по личности его отца, я вижу, как каменеет его лицо. Нет, он ничего мне не говорит, но я вижу, что он испытывает от моих слов почти физическую боль. И это взрослый самодостаточный человек. Что говорить о ребенке?
Не хочу истерить тут о том, что вот там, в браке, было еще хуже. Я – очень сильная женщина, но и мне было непросто. Смотрю на Галку и вспоминаю себя. Я тогда не разрешала себе вспоминать прошлое. Старалась жить здесь и сейчас. Я знала рецепты выздоровления, потому что это моя профессия. Но вылечиваться приходится самой, даже если все знаешь.
Да, ломаем, собственными руками ломаем. А душа болит…
Дружески,
Рина
Свежие комментарии